Я хотел бы петь, чтобы все танцевали, но зачем-то пою о другом ©
Как за реченькой-рекой поднимались всходы,
Зеленела травушка ровной полосой.
Шла краса-Аленушка посмотреть на солнушко,
Шла взглянуть последний раз на луч золотой.
А тропинка, как змея, все вилась по горочке,
Все вилась, ползла по склону посреди камней.
А Алена, как волчица, перед пулей к дулу мчится,
Приближалась к пропасти, к смертушке своей.
Вот она остановилась у кручины страшной,
И сердечко тяжким камнем стукнуло в груди.
Потемнело все в глазах, а на русых волосах
Отразился солнца луч, и ветерок затих.
Вспомнилась ей матушка, братья, сестры младшие,
Дом родной, стоявший тихим берегом ручья,
И тот грех, что подтолкнул душу чистую ко дну,
Что заставил наложить руки на себя.
Тут очнувшись как от сна девушка взглянула
На синь неба и далекий переклик зарниц.
И раскинув рученьки над высокой крученькой,
Сделав шаг, бескрылой птицей полетела вниз.
Заходило солнушко за гору высоку,
За дремучий лес, что зубья скалил в небеса.
А под камнем девица, спящая красавица
Задремала навсегда, не закрыв глаза.
Зеленела травушка ровной полосой.
Шла краса-Аленушка посмотреть на солнушко,
Шла взглянуть последний раз на луч золотой.
А тропинка, как змея, все вилась по горочке,
Все вилась, ползла по склону посреди камней.
А Алена, как волчица, перед пулей к дулу мчится,
Приближалась к пропасти, к смертушке своей.
Вот она остановилась у кручины страшной,
И сердечко тяжким камнем стукнуло в груди.
Потемнело все в глазах, а на русых волосах
Отразился солнца луч, и ветерок затих.
Вспомнилась ей матушка, братья, сестры младшие,
Дом родной, стоявший тихим берегом ручья,
И тот грех, что подтолкнул душу чистую ко дну,
Что заставил наложить руки на себя.
Тут очнувшись как от сна девушка взглянула
На синь неба и далекий переклик зарниц.
И раскинув рученьки над высокой крученькой,
Сделав шаг, бескрылой птицей полетела вниз.
Заходило солнушко за гору высоку,
За дремучий лес, что зубья скалил в небеса.
А под камнем девица, спящая красавица
Задремала навсегда, не закрыв глаза.